Aнтиутопический дискурс в современной литературе
(роман В. Пелевина „Snaff”)
Антиутопический дискурс в современной литературе
представлен в его антиномической парадигме – утопия в зеркале антиутопии („кризис
настоящего, отраженный в черных безднах прошлого”).
Независимо от внутрижанрового многообразия
(социальная, философская, модернистская антиутопии, сказка, притча, фэнтези,
новая мифология, футуристический роман, алармистский роман,
роман-предупреждение, антимиф, постапокалипсис и т.д.), возникает необходимость
выявления специфических признаков антиутопии, определения ее как метажанрового
образования.
Типологические признаки антиутопического
дискурса: прецедентность текста, игровая природа, пространственный сдвиг (разлом),
исторический релятивизм, концепция непредсказуемого прошлого, этическая
девиация, психоделика, взаимодействие фантазии и абсурда, эсхатологический
характер, десакрализация мифа.
В основе содержания текстов В. Пелевина заключена
оппозиция: двоемирие – параллельные миры. Пелевинский мир строится на
катахрезе, сдвиге реальности или ложном ее толковании. Писатель занимается не столько художественным воссозданием
воображаемого им мира, а заменяет одну реальность другой, которая осознается
как подлинная. Метафорическое выражение этой иллюзорности вариативно:
птицефабрика в „Шестипалом
и Затворнике”,
компьютерные игры в „Принце
из Госплана”,
поезд в „Желтой стреле”, сложные напластования разных миров в
„Жизни насекомых” и в „Чапаеве и Пустоте”,
лабиринт в „Шлеме
ужаса”, мир оборотней и вампиров в „Священной книге оборотня” и „Ампире
„V”,
мир орков (урков) и „прогрессоров” в „Snaff”.
Текст Виктора Пелевина „Snaff” рассматривается с позиции эсхатологического дискурса
как феноменальная утопия новейшего времени. Текст представляет из себя сложную
мифопоэтическую структуру, которая анализируется в содержательном плане на
уровне бинарных оппозиций: истинное – ложное, настоящее – искусственное,
прошлое – будущее, жизнь – смерть, трагедия народа, оказавшегося на обочине
цивилизации, и крах идеи прогрессорства „суперцивилизации”.
Нижний мир орков, созданный из осколков
мифов, при всей его дикости, отсталости и наличии ужасов тоталитаризма,
осознается писателем как первичная материя, а верхний мир „нелюдей”, основанный на тотальной несвободе, цинизме и манипуляции
общественным сознанием – лишь
как сумма информационных технологий.
Текст В. Пелевина
– еще одно подтверждение выраженному в мировой антиутопии опасению, что опыты
по созданию идеального мира приведут к обратному результату, а прогресс как
научный, так и политический сделает жизнь людей невыносимой.
Писатель художественно обнажает ложность
той системы общественных отношений, в которой человек лишь продукт „матричного сознания”, а его душа – лишь „остаточное свечение люминофора” в IT-контенте.
